В статье исследованы творческие и теоретические аспекты научной деятельности выдающегося отечественного ученого, доктора философских наук, профессора Уральского государственного университета Льва Наумовича Когана (1923—1997). Уникальность творческой деятельности Л.Н. Когана связана с многообразием его научных интересов, в объекте которых находились философия и культурология, политология и социология, этика и эстетика, а также с его особым духовным потенциалом, проявлявшимся не только в исследовательской, но и в педагогической сфере. В основе теоретического наследия ученого лежит культура — художественная и политическая, экономическая и экологическая, повседневная и производственная. Отмечается, что интерес Л.Н. Когана к феноменологии культуры совпадает по времени с периодом формирования и развития отечественной культурологии (1960—1980-е годы), когда в гуманитарной науке начинается поиск специфических подходов к изучению ее методологии и появляются первые концептуальные исследования теории и истории культуры. Характерным в творческой биографии ученого является тот факт, что он поднимает в своих работах широкий спектр гуманистических идей — цель и смысл человеческой жизни, проблемы социализации и самореализации личности, нравственной ответственности человека перед историей, перед вечностью. Научное наследие Л.Н. Когана, включающее около 450 трудов, изданных в СССР, России, за рубежом, актуально и сегодня в теоретическом и практическом пространстве культурологии и других гуманитарных наук.

В культурологическом дискурсе рассматривается культурный код полиэтничного Приднестровья. Культурный код является ключом к пониманию культуры проживающих на этой территории народов и уникальных особенностей исторического развития, позволяющих представителям различных национальностей мирно сосуществовать и развиваться в условиях непризнанности (образованная 2 сентября 1990 г. Приднестровская Молдавская Республика существует де-факто, но не признана де-юре).

Культура проживающего здесь населения формировалась под воздействием географических, исторических, учетно-организационных и политических факторов, а также как ответ на проводимую дискриминационную межэтническую политику соседней Молдовы. Обусловлено это многонациональным составом населения республики (более 70 этносов), что отражается на гетерогенности культуры — в виде пересечения культурных кругов различных этнокультурных ветвей (восточнороманской, восточнославянской, южнославянской и тюркской). Ассимиляционные процессы, происходящие на территории новообразованного полиэтнокультурного государства, привели к формированию такого этнического сознания населения, которое объединено единой историей и территорией, языком и культурой, а также особым менталитетом, характеризующимся толерантным мировоззрением. В свете исторических реалий, законотворческих актов, государственной культурной политики рассматривается необходимость проведения политики мультикультурализма, позволяющей обеспечивать права этнических сообществ Приднестровья, сохранять и развивать их культурные различия.

Автор предлагает к рассмотрению и обсуждению свое видение маркеров культурного кода — этнокультурности, этнической толерантности, русскокультурности и информационной культуры. В Приднестровье, где доминирует православная культура с явно выраженными ценностями поликонфессиональности, межкультурные коммуникации выстраиваются на основе сохранения национально-культурной идентичности. Это способствует положительному восприятию и пониманию поведенческих реакций, раскрытию эстетических формул, специфики мировосприятия и поведения такой общности, как приднестровский народ.

Материал статьи отражает действия Министерства культуры РСФСР, курирующего изобразительную деятельность по вопросам изучения, сохранения, консервации, реставрации и пропаганды русского средневекового искусства в течение 1940—1970-х гг. как показательную систему комплексного интеграционного подхода.

Актуальность работы заключается в активизации сведений по оформлению риторики научного сообщества 1960-х гг. о проблеме изучения памятников Карелии и Русского Севера, неизвестных до указанного времени или бывших на учете, но не имевших статуса охранного памятника. К выставке «Итоги экспедиций музеев РСФСР по выявлению и собиранию произведений древнерусского искусства» (1966) усилилась консолидация музейных сил и возможностей руководящих инстанций для изучения произведений искусства в комплексе реставрационно-охранного, научного, просветительского потенциала.

Цель статьи — показать результат совместных усилий представителей ведомств культуры РСФСР и членов музейного сообщества в деле изучения, сохранения, пополнения и предъявления публике ряда материалов о культуре Русского Севера. Согласованные действия, по мнению автора, привели к знаковым событиям — выявлению лакуны в отечественном искусствознании и ее восполнению посредством экспедиций, консервации памятников искусства на местах, реставрационных работ в мастерских Москвы и Ленинграда, выставочной деятельности, научных дискуссий, участия в конференциях и съездах, публикационной активности. Мероприятия, успешно реализованные в обозначенном тематическом плане — изучение культуры Русского Севера, определили вектор развития исследований по искусству иконописи новгородских и московских земель в 1970—1980-е годы. В дальнейшем таких масштабных и плодотворных мероприятий не проводилось. Сплоченная работа Министерства культуры РСФСР, нескольких отделов Государственного Русского музея, других музеев нашей страны длилась на протяжении 1940—1970-х годов. Таким образом, данный пример может быть расценен как единственный в истории отечественного искусства масштабный проект, включавший научные исследования, экспедиции, реставрацию, просветительскую деятельность, конференции.

Сундук используется человеком на протяжении столетий. Он служил не только емкостью для хранения документов, ценных вещей, приданого, но и столом, постелью, скамьей. На протяжении истории в русском сундучном промысле сложилось несколько основных конструкций. Несмотря на важность проблем и вопросов, связанных с конструктивными особенностями русского сундука, им не было посвящено специального исследования. Сведения, встречающиеся в литературе, отрывочны, а источники дают лишь почву для предположений. Цель настоящей статьи — выявление и анализ основных конструкций, существовавших в русском сундучном производстве. К главным задачам относятся: введение в научный оборот новых сведений и анализ конкретных произведений. В качестве материала исследования привлекались экспонаты из коллекции Государственного Русского музея и других музеев. Хронологические рамки исследования: XVI — первая четверть XX века. Это объясняется тем, что первые русские сохранившиеся сундуки относятся к XVI в., а с первой четверти XX столетия в сундучном деле все большую роль приобретала механизация производства, следствием которой стало существенное понижение качества изделий. Автор приходит к выводам, что в русском сундучном производстве существовало четыре основных конструкции: саркофаговая, рамочно-филеночная (как вариант первой), «ласточкин хвост» и мануфактурная; имела место зависимость конструкции сундуков от форм организации производства; конструкция сундука в настоящее время может быть лишь дополнительным атрибутирующим признаком; репертуар конструкций, к которому обращались европейские мастера, был более богатым, чем принятый в русском сундучном деле.

Несмотря на длительное исследование русского мебельного искусства, область древних памятников по-прежнему требует углубленного изучения. Существующие атрибуции памятников, проводившиеся в XIX и XX вв., не имеют убедительных обоснований. Наименее изученной остается мебель, относящаяся к допетровскому наследию, традиционно датируемая XVI—XVII вв. на основании либо времени жизни владельца (имя которого часто сохранялось в качестве документально неподтвержденной легенды), либо даты создания архитектурного сооружения (места обнаружения предмета). Автор предлагает указанные артефакты рассматривать в качестве объекта искусства, включив в контекст развития европейских стилей, и, соответственно, провести их атрибуцию на основании методов, принятых в искусствоведческой практике (описание и анализ), дающих в совокупности наиболее объективный результат. Для апробации предложенной методики выбран один из памятников коллекции мебели Государственного исторического музея (ГИМ) — «Стол царевны Софьи». К настоящему времени он атрибутирован дважды: в инвентарной книге отдела дерева и мебели ГИМ — как образец мебели конца XVII — начала XVIII в.; в диссертации куратора этой коллекции З.П. Поповой — 1690-ми годами. Полученные результаты показывают, что приведенные в статье письменные источники, обнаруженные аналоги, анализ конструктивного и художественного решения памятника позволяют считать его работой отечественных мастеров и определить время его создания XV — первой половиной XVI в., а также в дальнейшем использовать в качестве эталонного предмета при атрибуции. В то же время анализ провенанса стола показывает, что нет оснований, позволяющих уверенно утверждать его былую принадлежность сестре Петра I Софье. Сохранившуюся легенду следует, скорее, принимать условно, а основной мемориальной составляющей считать связь с прошлым Новодевичьего монастыря.

Рассматривается вклад произведений—лауреатов национальной литературной премии «Большая книга» в формирование «московского текста» в отечественной литературе XXI века. Актуальность темы определяется важнейшей ролью «московского текста» в русской культуре в целом и в современном литературном процессе в частности. Новизна исследования состоит в специфическом ракурсе рассмотрения этого культурного феномена: через выявление характерных признаков «московского текста» в произведениях, отмеченных «Большой книгой». Представлен обзор произведений-лауреатов, в которых упоминается Москва: научно-популярного издания и художественных произведений (в основном большой, в нескольких случаях — средней эпической формы). Показано, что место и роль Москвы в тексте всякий раз индивидуальны, соотнесены с художественными задачами каждого автора и его личным восприятием города. Обзор открывает сборник эссе москвоведа Р.Э. Рахматуллина, посвященный, по определению самого автора, метафизике Москвы. Далее следуют романы А.А. Кабакова, В.А. Залотухи и Л.А. Юзефовича. В каждом из них создан выразительный образ русской столицы в разные периоды ее существования. В целом ряде рассматриваемых произведений Москва в первую очередь выступает средой обитания центрального персонажа: пожизненной (как у героини Л.Е. Улицкой) или соответствующей определенному, чаще начальному, периоду биографии (у М.С. Степновой, М.П. Шишкина и др.). Во всех этих случаях место проживания влияет на судьбу персонажа и, в свою очередь, характеризуется событиями сюжета. Отдельным блоком выделены в статье художественные биографии московских писателей, в которых столица изображена как центр литературной жизни страны. Показаны как роль каждого названного писателя в московской литературной жизни, так и отражение московской жизни в его творчестве. Рассмотрены способы создания образа столицы: от описания городских пейзажей до воспроизведения самого «московского духа».

Тема работы режиссера с документальным героем на экране в условиях активного распространения визуального контента, особенно в жанре интервью, несомненно актуальна. Подготовка интервьюируемого к съемке, приемы его раскрепощения, достижение сверхзадачи и правды жизни на экране требуют детальной проработки, профессиональных знаний, опирающихся на опыт классиков режиссуры документального кино — Д. Лунькова, Ю. Шиллера, И. Беляева, А. Лысенко и др. Давно забытые приемы тесно переплетаются с инновационными идеями режиссеров. В их числе — какое поведение изберет для себя интервьюер, ведущий. В зависимости от совокупности факторов могут меняться тон и ход экранного разговора в разных жанрах. Возможно, принимая жесткую модель поведения, автор сделает тон беседы напряженным и в то же время более динамичным и острым, однако мягкая поведенческая модель может сделать разговор душевнее и доброжелательнее. Авторы проанализировали специфику работы режиссера с героем в процессе создания документальных экранных произведений. Сделана попытка осмыслить опыт предыдущих поколений режиссеров-документалистов, чтобы молодые специалисты учитывали их ошибки и достигнутые результаты при работе с так называемым неактером — документальным героем в аудиовизуальном экранном пространстве. Делается вывод: при том, что решения сложных задач в работе режиссера с документальным героем уже описаны ведущими практиками и теоретиками в области аудиовизуальных экранных искусств, процесс становления героя в кино- и теледокументалистике не окончен. Присутствуют спорные точки зрения на ряд аспектов раскрытия личности документального героя, его раскрепощения в кадре. Поэтому, опираясь на предыдущий опыт профессионалов и учитывая появление новой техники, молодому поколению режиссеров необходимо использовать уже хорошо проверенные приемы в своем творчестве, а также стараться находить и применять новые подходы (технологии) при создании документальных экранных произведений, в которых присутствует герой.

В статье рассматривается комплекс философских коннотаций, образности и мифологем, демонстрируемых промоматериалами (трейлерами) игровых проектов серии «Ведьмак». Они предстают особой формой визуализированного текста и способом выражения нарративов, воплощая в себе концепт мифотворчества в пространстве аудиовизуальных искусств эпохи информационной революции.

Актуализируя проблему позиционирования промоматериалов игровых проектов, автор концентрирует внимание на том, что их трейлер и тизер выступают как особые кинематографические средства (что и демонстрируется в статье), обладают широкой образностью, несущей в себе «философию» проекта, которая наделяет игровое действо осмысленностью и целесообразностью.

Кинематографический трейлер компьютерной игры при сохранении своей функции позиционирования продукта является не только самостоятельным произведением, но и носителем разнообразных и многочисленных архетипических конструкций, формирующих массовое сознание (ныне очередной раз тяготеющего к мифологизации в условиях отказа от классических постулатов рационализма). Это, в свою очередь, определяет оформление феномена «новой мифологии», активно инструментализирующей «классические сюжеты и образность», демонстрируя тем самым преемственность в духовном развитии человеческой цивилизации.

С учетом того, что трейлер является своеобразной квинтэссенцией идей, характеризующих базовые особенности определенного кластера информационного пространства массовой культуры, его можно трактовать в качестве технохудожественного феномена, имеющего гибридную природу, показывающего трансформацию культурного производства в рамках исторического дискурса. Таким образом, он демонстрирует процесс трансформации комплекса стереотипических ментальных конструкций социальной организации, что в условиях глобализации приобретает форму интернациональной категории.

По мнению автора, данный феномен проявляется в значительном увеличении степени мифологизации современной мультикультурной традиции, что ведет к оформлению новой культурной парадигмы, опирающейся на концепт провиденциализма. Он, в свою очередь, выступает в качестве средства анализа историко-культурного процесса, опирающегося на инструментализацию предыдущего опыта, видоизменяющегося в глобальном дискурсе.

В статье рассматриваются румынские русскоязычные издания представителей литературного традиционализма, вышедшие после Второй мировой войны. Раскрываются особенности румынского литературного традиционализма и специфика его отражения крупным журналом «Мысль», являвшимся в период между двумя мировыми войнами основным печатным органом данного направления. Излагается история и ориентиры этого журнала. Объясняется усложненное послевоенным политическим курсом отношение к литературе, устремления которой зачастую не совпадали с требованиями времени. Делается заключение о положительных и отрицательных сторонах публикаций литераторов традиционалистского направления в 1960—1980-е гг., когда позитивной ситуацией стала сама возможность таковых публикаций, а негативной — сокрытие за малым числом публикаций значительно большего количества непереиздававшейся части наследия румынского литературного традиционализма. Из круга авторов журнала «Мысль» вычленяются последовательные литераторы-традиционалисты, чьи произведения в послевоенное время были опубликованы в переводах на русский язык. В рамках румынского литературного традиционализма выделяются его основные направления — автохтонизм и экспрессионизм. Анализ различий и сходств между ними подкрепляется рассмотрением текстов произведений представителей обоих направлений, отраженных на русском языке. Делается вывод о сложной трехчастной модели румынского литературного традиционализма, ядром которого является концепт «село», и отмечаются особенности взаимодействия вокруг этого центра всех компонентов данной модели. Актуальность статьи обусловлена малочисленностью и труднодоступностью рассматриваемых материалов ввиду однократности и давних сроков их издания за рубежом, редких публикаций в нашей стране и отсутствия переизданий.

Статья посвящена исследованию изображений судов на русских летописных и житийных миниатюрах XV—XVII веков. Судостроение является важной составляющей русской культуры. Так, появление и эволюция водного транспорта способствовали развитию рыбацкого промысла, торговых отношений и различных культурно-исторических процессов. За многовековую историю мореплавания и судостроения образ корабля приобрел сакральное значение для человека. Корабельные мотивы оказались в центре множества выдающихся произведений изобразительного искусства, литературы, музыки. Изображение кораблей и лодок получило широкое распространение и на летописных и житийных миниатюрах. Они содержат колоссальный пласт визуальной информации для изучения судостроительной культуры. Именно визуальная информация является основной для изучения судостроения, что и обусловливает актуальность проблематики.

Включение миниатюр в контекст исследования судостроения позволяет получить информацию о методах и технологиях, применявшихся при изготовлении водного транспортного средства, представление о внешнем облике судна, о том, какие изменения оно претерпело, какие плавсредства были характерны для той или иной местности в определенный период и т. д.

Новизна решения заключается в том, что нами проведен подробный анализ изображений кораблей и лодок, представленных на русских миниатюрах XV—XVII вв., в результате чего были выявлены конструктивные особенности изображенных судов, и путем их сопоставления с иконографическим и археологическим материалом установлено, что прототипами изображенных выступили реальные суда, ходившие в XV—XVII веках.

В статье рассмотрены водные транспортные средства, представленные на миниатюрах Кенигсбергской (Радзивилловской) летописи конца XV в., Лицевого летописного свода XVI в., Лицевого сборника житий вологодских святых XVII в., Жизнеописания Антония Сийского XVII века. Причем последние два источника привлечены для исследования судостроительной традиции Руси впервые. Установлено, что изображения судов на миниатюрах могут быть использованы в качестве источников для изучения технологий строительства судов различных типов, бытовавших в средневековой Руси. Полученная информация может быть применима и при реконструкции древних судов.

Требования к информации и статьям