Если XIX в. был столетием геополитики, XX — геоэкономики, то сейчас начинается эпоха геокультуры. Смыслы, ценности, проекты будущего, религиозные верования разных цивилизаций во многом определят ожидающее нас будущее. В культурологии это заставляет перейти от описания и классификации к моделированию и прогнозу. В статье предложена одна из базовых математических моделей культурологии, опирающаяся на представления об универсалиях культуры и самоорганизации. Эта модель может быть основой для прогноза культурной динамики, построения государственной культурной политики, а также стать проблемным полем для междисциплинарных исследований. В них могли бы принять участие культурологи, философы, представители естественных наук, а также специалисты по математическому моделированию. Культурологи, экономисты, политики уже много лет обсуждают вопрос: «Как измерять культуру, как оценивать результаты культурной политики и затраченных средств?» Построенная модель и развитый подход тесно связаны с теорией самоорганизации или синергетикой. В этой теории ключевым понятием являются параметры порядка. Так называют ведущие переменные, к которым с течением времени подстраиваются другие характеристики исследуемой системы. В рамках настоящей статьи в качестве таких параметров предлагается рассматривать культуру, представление о будущем, большой проект той или иной цивилизации. Это позволяет иметь дело не со средствами — вложенными деньгами, числом библиотек, количеством фильмов или зрителей, а с результатом — тем, что население хочет сохранять и развивать смыслы и ценности своей, а не чужой цивилизации. Какие средства для этого использовать, становится вопросом практической политики и конкретных социокультурных технологий. 

В статье представлен опыт формирования и развертывания инновационной концепции изучения массовой культуры в ее специфическом ментальном, социокультурном, эстетическом качествах. Данный опыт определяется концептом «российский дискурс». Сформулированы междисциплинарные методологические основания, необходимые для формирования научного кластера, в который вошли коды (текст, контекст, архетип, миф, имидж, игра, рубежи, образование и др.), сферы (искусство, политика, религиозная жизнь, образование, городская повседневность) и уровни (массовая культура и социум, массовая культура и личность) российской массовой культуры, особое место отведено дискурсивным практикам. Описан эмпирический материал, выявленный в российской массовой культуре и содержащий кинофильмы и спектакли, литературные произведения, общественно-культурные акции, явления повседневности, а также особенности пилотного социокультурного исследования (опрос, проведенный в российских городах Ярославле, Самаре, Екатеринбурге, Ульяновске, Новосибирске, Вологде, дополненный интервьюированием ведущих деятелей отечественной культуры — руководителей вузов искусства, театральных коллективов, художников, ученых). Обозначены перспективы изучения массовой культуры в России применительно к масштабным пластам жизненных реалий, понимаемых в глобализационном и аутентичном контекстах. Показан новый горизонт, в котором разворачивается российский дискурс массовой культуры: это, во-первых, сформированные вне России и «присвоенные» российской культурой приемы, образы, акции; во-вторых, явления, артефакты, акции, а также персоны, являющиеся собственно и исконно российскими и в этом качестве представленные миру. 

В статье характеризуется механизм языковых практик как проявление способности символизации в контексте культурологических обобщений Л. Уайта, рассматривающего культуру в качестве самодостаточного феномена, определяющего развитие человека. Актуальность рассмотрения этого вопроса диктуется необходимостью выявления предельных детерминант культуры, обеспечивающих устойчивость ее развития. Анализ специфики символического выражения языковых практик в теории Л. Уайта сопровождается определением культуры как феномена экстрасоматического характера. Язык рассматривается как условие существования культуры, а его действенный характер, проявляющийся в артикулируемой речи, — как способ обнаружения новых смыслов, обеспечивающих развитие культуры. В этих рассуждениях актуализируются идеи о действенности языкового высказывания. Выявляются мыслеформирующие возможности языкового символа в его кумулятивном и прогрессивном развитии, что соответствует логике рассуждений исследователя об эволюционной динамике культуры. Взгляд Л. Уайта на языковые практики в организации культурного континуума детерминируется их ориентированностью на прогрессивное целенаправленное эволюционное развитие в его материальном воплощении, что выражается в конкретной способности символизации, определяющей человеческое поведение. 

Исследование Русского мира как социокультурной общности длительное время находится в центре внимания ученых различных областей наук, вызывает интерес политиков и религиозных деятелей. На современном этапе это связано с интенсификацией глобализационных процессов, сопровождающихся обострением геополитической ситуации в мире, характеризующихся в том числе желанием представителей отдельных культур сохранить свою идентичность и самобытность под нарастающим влиянием иных культур. Для России этот период определяется распадом Советского Союза, вследствие которого возникла необходимость создания новых принципов цивилизационного взаимодействия с мировым сообществом. Однако на сегодняшний день не существует полноценного описания истории становления и развития, а также сущности Русского мира, которое бы способствовало его адекватному пониманию, а следовательно, и более эффективной работе по формированию его образа на международной арене. Задачей данной статьи является определение роли и места Русского мира в истории развития российского и мирового сообщества, обобщение и систематизация подходов к исследованию данного явления в целях повышения релевантности содержания культурной политики по формированию образа и трансляции ценностей Русского мира. 

В статье прослеживается очевидное влияние социалистического реализма на развитие соц-арта, но прежде всего анализируется возможность иного образа соц-арта, его выход за пределы идеологического изображения. Автор рассматривает образ через отношения «пространства» и «плоскости», который он вводит как эстетическую особенность, лежащую как в истории искусства, так и в визуальном тексте. Рассматривается историческая и художественная ситуация, которая определила возникновение соц-арта. Социалистический реализм подготовил платформу для идеологического манифеста соц-арта. Не отрекаясь от соцреалистической традиции «письма», соц-арт открывает ее заново, ставя целью определить визуальную форму постмодернизма, использующую советские идеологемы. Исследуется особенность построения образного языка соц-арта на основе анализа «плоскости» и «пространства» визуального текста, или картины. Соц-арт использует плоскость социалистического реализма через знакомый образ и выраженную идеологию и преобразовывает ее в пейзаж, т. е. в возможность пространства. Таким образом, соц-арт определяет степень восприятия картины, выделяет ее образный статус. 

Предметом данного исследования является роль зрителя в системе экранных образов, а именно: в кинематографе, на телевидении, в видеоарте и в компьютерных играх, особенно созданных для виртуальной реальности. Основное внимание уделяется различию негласных конвенций в таких пространствах, как кинозал и галерея современного искусства, поскольку это существенным образом влияет на характер поведения и восприятия зрителя, а также на степень его активности в коммуникационном процессе. Пространство виртуальной реальности рассматривается как новейший медиум, эстетическое значение которого еще предстоит прояснить. Новизна исследования заключается в проблематизации фигуры зрителя в постклассической системе экранных искусств. Если о кинозрителе существует большое количество культурологических и психоаналитических работ, благодаря которым выявлены коммуникативные механизмы традиционного кинематографа, то роли зрителя в видеоарте и новейших медиа не было посвящено фундаментальных исследований. Основным выводом автора является утверждение о том, что видео- и современные экранные произведения требуют значительной активности зрителя, который выступает в роли критически мыслящего субъекта, благодаря этому становится соавтором художественной работы. Однако под натиском «горячих» медиа массовой культуры, рассчитанных на пассивного зрителя, это положение может претерпеть изменения.

Выводы данного исследования могут быть использованы в аналитической работе, а также в учебно-педагогической практике для чтения лекций и проведения семинарских занятий по курсам истории и теории современного искусства, культурологии, медиатеории. 

Конкретные черты поэтики произведений в эпоху Ренессанса изучены пока недостаточно, особенно влияние на них эмблематической культуры. Эмблематический тип мышления был характерен для этой эпохи, о чем говорит широкое распространение как сборников эмблем, так и изображений из них. В статье предлагается анализ 71-го сонета из цикла Эдмунда Спенсера «Amoretti», в котором описание узора вышивки сочетается с его аллегорическим толкованием, что дает основание рассматривать весь сонет как своеобразную эмблему. В отличие от уже существовавшего религиозного толкования эмблемы Паука и Пчелы, в котором они предстают как неправедный человек и истинный христианин, Э. Спенсер дает собственную трактовку и соотносит Паука и Пчелу с влюбленными. Поэт ловит свою возлюбленную в любовные сети и таким образом переворачивает распространенный петраркистский топос о золотых волосах дамы, поймавшей в свои сети влюбленного. Свобода интерпретации изображения является частью эмблематического мышления, способного любому объекту давать не одно, а несколько толкований. И Э. Спенсер создает сонет, обращающийся как к книжным (эмблематика), так и бытовым (вышивка) знаниям читателя, и проявляет таким образом свою любовь к многосложным поэтическим образам. 

В статье на основе анализа отечественных и зарубежных музейных экспозиций анализируется опыт использования юмора в музейном пространстве. Оценивается потенциал использования юмора для повышения качества музейной работы, рассматриваются конкретные примеры концептуального использования юмора в музейных экспозициях, предлагаются рабочие схемы для музейных проектировщиков и экспозиционеров.

Движение музея от образовательно-дидактической в сторону досугово-гедонистической модели и постоянная работа по привлечению новых посетителей требуют от музеев новых инструментов, одним из которых является юмор.

Сегодня появляется большое число музеев и парамузеев, которые целенаправленно работают с темой смеха и юмора, однако в других музеях юмор по-прежнему встречается крайне редко. Мировой и российский опыт показывают перспективность и полифункциональность использования юмора в музейном пространстве.

Основные стратегические вызовы музею уже в самое ближайшее время потребуют активного использования юмора не только в повседневной музейной деятельности, но и в музейной экспозиции. Учитывая кумулятивный социокультурный эффект юмора, именно он может стать триггером для глобальных изменений в жизни музея. 

Статья посвящена осмыслению понятия «новая простота» в исторической ретроспективе и исследованию причин ее возникновения в творчестве композиторов ХХ — начала XXI века. Выделены четыре типа «простоты» в музыкальном искусстве, исходя из того, что становилось ее основой и служило ориентиром для композиторов в указанный период. Обоснованы представления о «простоте» как об упрощении письма в рамках академической музыкальной традиции; о «простоте», возникшей на основе минималистского мышления; о «простоте» как «аскетизме», соотносящейся с творчеством «сакральных минималистов»; о «простоте» как отказе от нового, предполагающей обращение к ранее созданному материалу. Высказано предположение о том, что, отказываясь от «новизны» в пользу «знакомого», композиторы в некоторой степени освобождаются от давления необходимости изобретения нового материала. Таким образом, в рамках «новой простоты» предметом музыкального высказывания становятся отголоски сказанного другими, которые декларируют не столько индивидуальность, сколько отрешение он нее. 

Актуальность темы настоящей статьи определяется тем, что произведения Э.Т.А. Гофмана, одного из любимых писателей М.В. Добужинского, никогда не становились предметом специального исследования как литературные источники творчества этого художника. Впечатления от чтения произведений художественной литературы играли важную роль в творчестве русских художников конца XIX — начала XX века.

Научная новизна настоящей статьи заключается в том, что в ней впервые предпринят опыт анализа влияния произведений Э.Т.А. Гофмана на творчество М.В. Добужинского. Автор применил комплексный метод, который объединил источниковедческий анализ воспоминаний художника, традиционный формальный анализ его произведений и анализ текстов романов и новелл Гофмана. Это позволило значительно расширить и углубить существующие представления о творчестве Добужинского, созданные только на основе традиционного формального анализа его работ.

Выявлено, что впечатления от чтения романа «Житейские воззрения кота Мурра», а также новелл «Золотой горшок» и «Угловое окно» Гофмана оказали влияние на образное решение и выбор художественных источников (прежде всего японских гравюр XVIII—XIX вв.) целого ряда работ М.В. Добужинского: иллюстраций к произведениям А.М. Ремизова и М.А. Кузмина, пейзажей Санкт-Петербурга, таких как пастель «Двор» (1903), гуашь «Домик в Петербурге» (1905), акварели «Петербург. Крыши в снегу» (1916), уличных сцен Санкт-Петербурга — акварелей «Типы города. Шарманщик» (1908), «Типы Петербурга. Продавцы сбитня» (1910), «Типы Петербурга. Мамка» (1910). 

В статье рассматриваются основные этапы становления культурологии образования как самостоятельной области науки. Ее появление было вызвано двумя факторами: во-первых, запросом самой системы образования, искавшей в конце 1980-х гг. новые теоретико-методологические основания постижения культуры; во-вторых, радикальной сменой характера самой культуры, в контексте которой традиционная методология педагогики, социологии образования и философии образования оказалась уже недостаточной для целостного изучения феномена образования и проектирования тех или иных образовательных моделей. В результате сформировалось два крупных направления исследований: разработка культурологического подхода к отбору содержания различных образовательных программ, организации логики, методов его изучения и изучение самого образования как феномена культуры, одного из генов культурогенеза. Созданная научно-методологическая база культурологии образования позволяет по-новому взглянуть не только на проблемы, стоящие перед современной системой образования, но и на работы выдающихся педагогов — мыслителей прошлого. Приведен краткий библиографический список работ, дающих наиболее полную картину проблемного поля культурологии образования и результатов, полученных в данной области за последние 20 лет. 

Статья посвящена изучению формы книги и книжной культуры эпохи Нового времени. Форма книги определяется автором в прямой зависимости от техники книги, ее художественного образа, а книжная культура эпохи рассматривается как совокупность различных форм книги в их взаимодействии. Автор реконструирует книжную культуру эпохи на основе ключевых техник книги: рукописи, гравюры, типографской печати, которые определяют существование трех базовых форм книги эпохи Нового времени: рукописной, типографской, цельногравированной. Каждая из этих форм, по мнению автора, определена конкретными общественными потребностями и запросами эпохи. Помимо трех основных форм в книжной культуре Нового времени существуют гибридные формы книги, появившиеся в результате взаимодействия различных техник книги: «полугравированные-полурукописные», «гравировано-типографские» и т. п. Их возникновение обусловлено общественными потребностями и техническими возможностями эпохи. Соотношение техник книги в конкретную эпоху зависит от уровня развития системы книгораспространения.

При подобном подходе история книги рассматривается как последовательная смена типов книжной культуры, которая происходит в связи с появлением новых техник книги. Появление новых техник книги постепенно выводит из стабильного состояния устойчивый (традиционный) тип книжной культуры в силу появления в его недрах новых форм книги и, таким образом, способствует появлению нового типа книжной культуры и нового периода в развитии книги, ее истории. Подобный подход, модель развития книги показаны впервые. 

15 июня 2017 г. исполняется 150 лет со дня рождения культового русского поэта-символиста, писателя, переводчика и эссеиста, литературного теоретика и критика Константина Дмитриевича Бальмонта (1867—1942), половина творческого пути которого прошла в эмиграции. Там были созданы его многие значительные произведения, ныне признанные классикой русской литературы. В настоящей статье раскрывается история зарубежных русскоязычных изданий сочинений К.Д. Бальмонта путем анализа материалов электронной базы данных «Книги на русском языке, изданные за рубежом, 1927—1991», ведущейся научно-исследовательским отделом библиографии Российской государственной библиотеки. Статья охватывает сочинения К.Д. Бальмонта, опубликованные в разных странах мира отдельными авторскими книгами. Научная новизна статьи заключается в том, что в ней впервые уделяется непосредственное внимание подробному библиографическому обзору зарубежных русскоязычных изданий сочинений поэта. Теоретическая и практическая значимость основных результатов исследования заключается в их отборе, описании на русском языке, обращении к истории появления. Это позволит литературоведам и заинтересованным читателям лучше ориентироваться в зарубежной русскоязычной литературе, связанной с данной тематикой. 

В статье рассматриваются два подхода к расовой проблеме в романах Х. Ли «Убить пересмешника» и «Пойди поставь сторожа». Актуальность данной проблемы объясняется как проявлениями расизма в современном обществе, так и тем, что созданный в 1957 г., но опубликованный лишь в 2015 г. роман «Пойди поставь сторожа» отражает мировоззренческую позицию, характерную для наших дней. Разница подходов к заявленной теме в двух романах частично объясняется выбором манеры повествования. В классическом произведении повествование ведется от лица маленькой девочки. В недавно вышедшем романе рассказ идет от лица всезнающего повествователя. Кроме того, изображаемый исторический фон также влияет на решение названной темы. Если в классическом романе (1930-е гг.) автор описывает конкретный, но единичный случай расового конфликта, то в «Пойди поставь сторожа» (1950-е гг.) речь идет о кардинальных изменениях системы межрасовых отношений.

При решении проблемы расизма обе книги во главу угла ставят совесть каждого человека, но роман «Пойди поставь сторожа» при этом задает более сложные вопросы и помогает понять, почему эта проблема остается такой острой. 

МГАХИ им. В.И. Сурикова приглашает абитуриентов.

В статье предложен вариант практической реализации разработанной автором идеи кон- текста как ключа для теоретического исследования искусства в рамках определенного направления. В избранном ракурсе рассмотрен один из сложных этапов истории отечественной художественной культуры. Выявлены системообразующие факторы, формирующие контекст эпохи. Раскрыто взаимодействие в процессе развития искусства социально-исторических детерминант, с одной стороны, и имманентных закономерностей эволюции самого искусства в целом и отдельных его видов — с другой. Показана реакция мастеров на окружающие реалии социального бытия. Особое внимание уделено анализу общих для всех искусств важнейших эстетико-стилевых тенденций, определяющих художественную панораму данного периода. Интерпретирована проблема развития сложившихся традиций и интенсивных поисков новых идей в области содержания, форм, выразительных средств. Акцентированы знаковые для 1920-х гг. имена мастеров, генерирующих творческий контент эпохи.